![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
leeuwinЖила-была девочка. Вся из себя забугорочка-чистокровочка, студенточка, с прекрасным хоббитцем хобби то есть: играла та девочка на саксофоне. Однажды вздумалося ей выйти со своим саксофоном на пане паперть, а вернее даже на главную "магазинную" улицу родного ее города и принести свое искусство в народ. Заодно и денюжка лишняя ни в коем разе студенточке не помешает, коли уж денюжку эту ей набросают.
Решить-то она решила, но не тут-то было! Потому что сказочка не про Москву Златоглавую, где попрошайничает кто хошь и где хошь, а о злобном Забугорье. В Забугорье всё строго. Так и гласит закон: ежели кто петь, плясать, на голове стоять и на руках ходить, огонь глотать, фокусами народ дурить, статУей прикинуться или иным способом жаждет в общественном месте подаяние с граждан получить, то возможно сие токмо с соизволения полиции, что удостоверяется специятельной справкой с печатями. А справку ту дают не всем, а токмо тем, кто может доказать, шо он бедствует, голодает и скитается, что никаких-то иных доходов у него нетути и делать он ничего более не может, не умеет али не хочет. Студенточке нашей, ясный пень, справки той не дали и нести искусство свое в народ не пустили. Так и осталась она со своим саксофоном неслоно хлебавши.
А вот другой сказ да всё про то же.
Давно это было, когда закона про справки еще, видать, не было. Жил-был старик - слепой музыкант. Много лет он сидел на той самой главной улице и играл. Народ любил старика и бросал ему деньги. А однажды понаехали журналюги любопытные с камерами и давай про жизнь старика передачу снимать. И выяснили они и всему честному народу показали, что живет тот слепой старик-музыкант в самом что ни на есть дорогом отеле - в Hiltonе. И питается там же. И всё на подаяния добрых сограждан. А живет он там не потому что любит жить роскошно, а потому что от того отеля до облюбованного стариком "рабочего места" - совсем недалеко. Очень удобно.
Возмутились сограждане и старику тому денюжку за его игру подавать перестали ну абсолютно! И пришел тот старик к журналюгам - губителям своим - и слёзно молил их снять про него вторую передачу и показать, как он теперича живет. Совсем худо ему стало, в картонной коробке ночует старик, с хлеба на воду перебивается.
И устыдилися люди с микрофонами и камерами, и вняли мольбам слепого старика, и призвали зрителей своих проявить милосердие.
А что дальше было, того я не ведаю.
Решить-то она решила, но не тут-то было! Потому что сказочка не про Москву Златоглавую, где попрошайничает кто хошь и где хошь, а о злобном Забугорье. В Забугорье всё строго. Так и гласит закон: ежели кто петь, плясать, на голове стоять и на руках ходить, огонь глотать, фокусами народ дурить, статУей прикинуться или иным способом жаждет в общественном месте подаяние с граждан получить, то возможно сие токмо с соизволения полиции, что удостоверяется специятельной справкой с печатями. А справку ту дают не всем, а токмо тем, кто может доказать, шо он бедствует, голодает и скитается, что никаких-то иных доходов у него нетути и делать он ничего более не может, не умеет али не хочет. Студенточке нашей, ясный пень, справки той не дали и нести искусство свое в народ не пустили. Так и осталась она со своим саксофоном неслоно хлебавши.
А вот другой сказ да всё про то же.
Давно это было, когда закона про справки еще, видать, не было. Жил-был старик - слепой музыкант. Много лет он сидел на той самой главной улице и играл. Народ любил старика и бросал ему деньги. А однажды понаехали журналюги любопытные с камерами и давай про жизнь старика передачу снимать. И выяснили они и всему честному народу показали, что живет тот слепой старик-музыкант в самом что ни на есть дорогом отеле - в Hiltonе. И питается там же. И всё на подаяния добрых сограждан. А живет он там не потому что любит жить роскошно, а потому что от того отеля до облюбованного стариком "рабочего места" - совсем недалеко. Очень удобно.
Возмутились сограждане и старику тому денюжку за его игру подавать перестали ну абсолютно! И пришел тот старик к журналюгам - губителям своим - и слёзно молил их снять про него вторую передачу и показать, как он теперича живет. Совсем худо ему стало, в картонной коробке ночует старик, с хлеба на воду перебивается.
И устыдилися люди с микрофонами и камерами, и вняли мольбам слепого старика, и призвали зрителей своих проявить милосердие.
А что дальше было, того я не ведаю.
