![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
leeuwinДа, Анри сам первый начал ещё 13 лет назад. Это был день его рождения. Его жена решила устроить ему сюрприз: созвала гостей, наняла официантов и оркестр, превратила дом в сверкающий бальный зал. Все тусовались и угощались час или два, а за 5 минут до того, как Анри должен был прийти домой, она позвала всех гостей в тёмный корридор, чтобы мы всей толпой его встретили и закричали хором «поздравляем».
И вот мы толпимся в тёмном корридоре и слышим, что за нашими спинами в зале какой-то придурок схватил микрофон и бубнит что-то неразборчивое на столичном диалекте. Жена Анри зашикала: «Эй вы там, скажите, чтобы он замолчал, он нам весь сюрприз испортит! Кто этот идиот?». Смотрим, официант какой-то у микрофона. Начали на него шикать, а он продолжает говорить, уже более отчётливо и все поражаются, потому что он рассказывает какие-то очень личные интимные вещи об этом доме и его хозяевах, известные только близким друзьям. Кто этот человек?! Мы все в шоке.
Постепенно он меняет голос и... и мы слышим голос Анри! Но это не он, не его лицо, вообще ничего общего с ним нет! Представьте себе, что вы слышите голос вашего близкого друга от совершенно незнакомого типа. Тут у кого хочешь глаза на лоб полезут. Наши женщины чуть не лишились чувств, ведь довольно страшное ощущение. Вдруг он начинает смывать грим с лица и мы видим, что это всё-таки Анри.
Этот гадёныш, оказывается, случайно взял трубку, когда за неделю до этого вечера звонил распорядитель праздника, и догадался, что жена готовит ему сюрприз. Он пошёл в актёрскую студию, где его до неузнаваемости загримировали (подложили что-то на щёки, изменив овал лица, кожу сделали темнее, парик, усы). И, подговорив распорядителя праздника, оделся официантом и два часа ходил среди нас, среди гостей, и никто его не узнал! Даже его родная мать, которая попросила у него бокал шампанского, а потом ещё один и услышала: «Мадам, вам не следует так много пить». Что позволяет себе прислуга! Она на него зыркнула испепеляюще и срезала: «Не тебе мне указывать, сколько я могу пить!» И так он над многими из нас поглумился, послушал наши разговоры, а потом вот вышел на сцену.
Так что мы не зря его тогда разыграли. Была, правда, ещё одна наша шутка над ним же... (продолжение завтра)
И вот мы толпимся в тёмном корридоре и слышим, что за нашими спинами в зале какой-то придурок схватил микрофон и бубнит что-то неразборчивое на столичном диалекте. Жена Анри зашикала: «Эй вы там, скажите, чтобы он замолчал, он нам весь сюрприз испортит! Кто этот идиот?». Смотрим, официант какой-то у микрофона. Начали на него шикать, а он продолжает говорить, уже более отчётливо и все поражаются, потому что он рассказывает какие-то очень личные интимные вещи об этом доме и его хозяевах, известные только близким друзьям. Кто этот человек?! Мы все в шоке.
Постепенно он меняет голос и... и мы слышим голос Анри! Но это не он, не его лицо, вообще ничего общего с ним нет! Представьте себе, что вы слышите голос вашего близкого друга от совершенно незнакомого типа. Тут у кого хочешь глаза на лоб полезут. Наши женщины чуть не лишились чувств, ведь довольно страшное ощущение. Вдруг он начинает смывать грим с лица и мы видим, что это всё-таки Анри.
Этот гадёныш, оказывается, случайно взял трубку, когда за неделю до этого вечера звонил распорядитель праздника, и догадался, что жена готовит ему сюрприз. Он пошёл в актёрскую студию, где его до неузнаваемости загримировали (подложили что-то на щёки, изменив овал лица, кожу сделали темнее, парик, усы). И, подговорив распорядителя праздника, оделся официантом и два часа ходил среди нас, среди гостей, и никто его не узнал! Даже его родная мать, которая попросила у него бокал шампанского, а потом ещё один и услышала: «Мадам, вам не следует так много пить». Что позволяет себе прислуга! Она на него зыркнула испепеляюще и срезала: «Не тебе мне указывать, сколько я могу пить!» И так он над многими из нас поглумился, послушал наши разговоры, а потом вот вышел на сцену.
Так что мы не зря его тогда разыграли. Была, правда, ещё одна наша шутка над ним же... (продолжение завтра)
